А в это время всё изменилось, давно закончилась божья милость, и человечество загноилось, и кончилось навсегда. По предсказаниям кьеркегоров растаял снег, оголились горы, поднялись воды, залили норы – короче, пришла беда. Но мир не может пустым остаться, на фоне новеньких декораций природа стала вдруг обновляться и снова рожать детей. И снова каменным век назначен, а после – медным, и это значит, что человечеству неудача – всего лишь пустая тень. И снова Рим наступает гордый, Атилла снова кромсает горло, Гален описывает аорты, в атаку идёт варяг, затем мечи обнажают галлы, на Рим с востока идут вандалы, и память Марка Элагабала уходит из янтаря. И наступает средневековье, под войском Карла – стальные кони, горит огнём чешуя драконья, на небе – король и крест. А дальше – Санти и Донателло, и культ порока, и праздник тела, и много слов, и немало дела, и смена имён и мест. Всё так вращается и приходит туда, где было однажды вроде, они вдвоём при любой погоде, в любых перехлёстах рек. И Солнце снова стучится в ставни, мы жить, конечно, не перестанем, пора вставать – мы уже устали, пришёл двадцать первый век.
Они всё в той же лежат постели, они всё в том же живут отеле и слышат ранние птичьи трели, и утро глядит в глаза. Но вот они на балкон выходят и смотрят в море, и море бродит, гуляет море и колобродит на разные голоса. Они стоят на краю обрыва, они до жути нетерпеливы, они исследуют гладь залива, причалы, морской вокзал. Они не знают ни зла, ни горя, – и так заложено априори.
– Смотри, хороший мой, тут есть море.
– Чудесно! А я не знал.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →